Путешествие Кон-Тики - Страница 38

Крабы облепили, подобно мухам, намокшие кокосовые орехи, которые трескались от брожения, или же подбирали планктон, выброшенный волнами на плот. А планктон, эти мельчайшие морские организмы, представлял собой неплохую пищу даже для нас, великанов, когда мы научились добывать его по стольку зараз, чтобы хватило на приличный глоток.

Эти почти невидимые планктонные организмы, которые в бесчисленном множестве плавают по океанам по воле течений, являются, без сомнения, очень питательной пищей. Если некоторые рыбы и морские птицы сами не питаются планктоном, то в таком случае они живут за счет других рыб или морских животных, которые, как бы велики они ни были, питаются им. Планктон — это общее название для тысячи видов мелких организмов, видимых и невидимых глазу, которые плавают в океане у самой поверхности. Некоторые из них являются растениями (фитопланктон), а другие — свободно плавающими рыбьими икринками или крохотными животными (зоопланктон). Животный планктон питается растительным планктоном, а растительный планктон живет за счет аммиачных, азотистокислых и азотнокислых соединений, которые образуются при разложении мертвого животного планктона. Являясь пищей друг для друга, эти два вида планктонных организмов составляют в то же время пищу для всех, кто движется в воде и над водой. Если планктонные организмы недостаточны по величине, то по количеству их вполне достаточно. В стакане богатой планктоном воды их насчитывают тысячами. Не один раз люди умирали в море от голода, потому что им не попадались рыбы такой величины, чтобы их можно было бить острогой, ловить сетью или на крючок. В таких случаях нередко бывало, что люди плыли буквально в сильно разбавленной ухе из сырой рыбы. Если бы вдобавок к крючкам и сетям у них были приспособления для процеживания ухи, среди которой они находились, они могли бы получить питательную гущу — планктон. Когда-нибудь в будущем люди начнут, пожалуй, думать о сборе планктона в море в больших масштабах, как когда-то, давным-давно, им пришла в голову мысль о сборе зерна на земле. От одного зерна пользы нет, но в больших количествах оно становится пищей.

Один ученый-гидробиолог подал нам эту идею и снабдил нас рыболовной сетью, подходящей для тех созданий, которых мы собирались ловить. «Сеть» представляла собой шелковую сетку с примерно пятьюстами ячеек на квадратный сантиметр. Она была сшита в форме воронки, широкий конец которой был закреплен вокруг железного кольца 45 миллиметров в диаметре. Сетка плыла на веревке за плотом. Как и при других видах рыбной ловли, уловы бывали различными в зависимости от времени и места. Уловы уменьшались по мере того, как вода в океане, дальше к западу, становилась теплее; наилучшие результаты у нас бывали ночью, так как многие виды планктонных организмов, по-видимому, уходят глубже в воду, когда сияет солнце.

Если бы у нас не было других способов проводить время на плоту, мы могли бы целыми днями лежать, уткнувшись носом в планктонную сетку. Не из-за запаха, так как он был достаточно неприятным. И не потому, что это было аппетитное зрелище, так как похлебка имела отвратительный вид. А потому, что раскладывая улов на палубе и разглядывая невооруженным глазом каждое из этих мельчайших существ в отдельности, мы могли любоваться бесконечным разнообразием фантастических форм и цветов.

Большей частью это были похожие на крошечных гарнелей ракообразные (копеподы) или свободно плавающие икринки рыб, но попадались также личинки рыб и моллюски, забавные миниатюрные крабы всех цветов, медузы и множество разнообразных мелких созданий, которые могли показаться заимствованными из «Фантазии» Уолта Диснея. Одни напоминали порхающие бахромчатые привидения, вырезанные из целлофана, другие походили на крошечных красноклювых птичек с твердой раковиной вместо перьев. Не было предела расточительной изобретательности природы в мире планктона; при виде этого зрелища любой художник-сюрреалист признал бы себя побежденным.

Когда холодное течение Гумбольдта южнее экватора повернуло на запад, мы могли через каждые несколько часов вынимать из сетки по одному-два килограмма планктонной кашицы. Планктон скоплялся в сетке напоминавшими торт цветными слоями — бурыми, красными, серыми и зелеными — в зависимости от того, по каким планктонным полям мы проходили. Ночью, когда вода вокруг нас фосфоресцировала, нам казалось, что мы перебираем в мешке сверкающие драгоценные камни. Но когда мы брали их в руки, сокровища пиратов превращались в миллионы мельчайших сверкающих гарнелей и светящихся рыбьих личинок, которые горели в темноте, как куча раскаленных угольков. А когда мы перебрасывали их в ведро, спрессовавшееся месиво расплывалось, как волшебная каша из светлячков. Наш ночной улов, такой красивый издали, на близком расстоянии имел отвратительный вид. Несмотря на неприятный запах, на вкус он был сравнительно недурен, если у нас хватало мужества отправить в рот ложку этого фосфора. Если улов состоял из карликовых гарнелей, он по вкусу напоминал омара, краба или паштет из креветок. А если в основном это были икринки глубоководных рыб, то их вкус напоминал черную икру, иногда устриц. Несъедобный растительный планктон большей частью состоял из таких мелких частиц, что они вместе с водой проходили сквозь ячейки сетки, или же они были настолько крупными, что мы могли вылавливать их пальцами. «Вредной примесью» в блюде были единичные студенистые кишечнополостные, похожие на стеклянные шарики, и медузы величиной с сантиметр. Они были горькие, и их приходилось выкидывать. Все остальное можно было есть либо в натуральном виде, либо сваренным в пресной воде наподобие каши или супа. Вкусы бывают различными. Двое из нас считали, что планктон замечательно вкусен, двое считали, что он вполне хорош, а для двоих одного вида его было более чем достаточно. С точки зрения питательности планктон не уступает более крупным моллюскам; приправленный и как следует приготовленный, он, без сомнения, может служить первоклассным блюдом для всех любителей морской пищи.